Время уродов (История Восьмого) - Страница 29

К оглавлению

Начал с простых картинок. Мастер сильно помог. И теперь стоял, ухмылялся.

- Вон, картину видишь?

Показал, что намалевал под линейку - черный квадрат на белом фоне.

Заржала.

- Квадрат вижу - картины нет. Ты что ли рисовал? На продажу?

И опять заржала, едва ли слезы не вытирая.

- Не нравится? - спросил Восьмой.

- А что, должна?

И опять зашлась, слезы по лицу размазывая. Верно, нервное у нее. Картина Восьмому нравилась. Было в ней что-то глубокое. Решил при случае, белый квадрат нарисовать и посмотреть - как тот смотрится... на белом. Сам заржал.

- Ладно! - сказал. - Раз не нравится - продырявь его. Вот машинка.

Посерьезнела. Взяла машинку нехотя, двумя пальцами, чуть не уронила. Восьмой пристроился кисть держать, сам отщелкнул предохранитель, пальцы ей спусковые на планку положил.

- Жми помаленьку.

Сморщилась, нажала. Зажмурилась уже позже, после того, как бабахнуло.

- Не больно?

- Не... А я раньше думала, что в руку бьет сильно, а она только прыгает. Я еще, хорошо?

Выложила две. Потом три с другой, и руку ей уже не держал - сама. И еще.

- Пойдем, глянем?

Подошли.

Вязкий лист пластика отверстия еще не затянул, не успел. Восьмой развернул его обратной стороной, той, на которой был нарисован противный страж в муниципальной форме, с дырками, которые Слухач сама понаделала. Увидела - дошло, вот тут словно озверела - плевалась, топала ногами. Восьмой загляделся на это представление. Развернулся и молча ушел. Потом видел, подходила, совала просунула палец в дыру и пыталась заглянуть с одной и с другой стороны. Палец мыла тщательно, брезгливо. Думала. Ходила. Не отвлекал, не встревал. Приучил-таки стрелять в изображения. Потом и в макеты. И уже такие, что от людей не отличишь... Мастер увлекся, с каждым разом у него все лучше и лучше получалось, по рожам даже характер можно было определить, выслугу лет и то - есть язва или нет (это Лекарь сказал).

Остальных тоже приучил глаза не закрывать. Но не было ни в ком того дара, как в Лидере. Даже Мастер стрелял нехотя. Руками что-то делать - да, а ломать жалел.

Может быть, в фигуры, не им деланные, легче у него пойдет? - думал Стрелок.

Последнюю свою работу - женщину средних лет - Мастер не дал использовать в качестве мишени. Потом Восьмой видел, как он ее укладывает на свое место и заботливо прикрывает одеялом. Больные они все. Как бы не заразиться. Хорош он будет - Восьмой Стрелок - если тоже в куколки начнет играть. Худо-бедно, а выучил. А как выучил, так решил открыться. Шансы увидел. Может и покувыркаемся еще?

- Мне нужно забрать одну вещь, - сказал Стрелок. - В городе.

- Так в чем дело? Скажи, тебе принесут.

- Даже, если это в хранилище у Мэра?

- Тогда обойдешься.

- Я-то, может, и обойдусь, а вы - нет!

Стрелок, как мог, попытался объяснить про штуцер, и видел, как загораются глаза. Особенно у Мастера, который не выдержал, отвалился от своей стеночки, где имел привычку сидеть на корточках, прижимаясь спиной, скрипнул, щелкнул суставами и два раза бесцельно прошелся по ангару.

- Не отдадут! - сказал Мастер.

Два слова от Мастера уже много.

- Наши не отдадут, - пояснила Слухач. - Себе оставят.

Ясно, что себе, - подумал Стрелок. - Никто бы не отдал. Не дураки, хоть и уроды.

- А мы? Если пойти и взять?

- В хранилище мэрии?

- Ну, не мэрии, - сознался Стрелок. - Ближе.

Пришлось рассказать про бар Большого Ника.

- Не выпустят. Наши не выпустят. Предложат сами.

- А если не говорить?

- Услышат!

- А если не думать?

Слухач аж обалдела вся. В струнку вытянулась. Челюсть отвисла. Стрелок с трудом избежал искушения послать ей зеркальную картинку, причем подправить маленько.

- Пойдем туда, а думать будешь, как будто мы здесь.

Совсем озадачилась...

- Какая у вас система по отчетности? - допытывался Стрелок.

Помаленьку выяснил, что периодически дежурный Слухач-куратор просматривает зону через всех Слухачей, что в пределах досягаемости.

- А мы в зоне?

- Мы в особой зоне и на особом счету - нас в два раза чаще.

- Ну, вот и думай устойчиво, что мы в ангаре. Если там, в баре, стрелять будем, думай, что здесь стреляем. По мишенькам. Картинку фона наложи одну на другую.

Слухач поразилась простоте этой идеи. И ее наглости.

- Нам ведь только взять и смыться, пока не перекрыли, - убеждал Стрелок. - И сюда уже возвращаться не будем. Прямо на Свалку - прорываться к этой вашей Красной хате... Дорогу хоть знаешь?

Прикидывали, как штуцер взять. Ведь Ник уже наверняка ящик Восьмого вскрыл, на правах наследника.

- А можно так? - фантазировали.

(Кстати, с фантазиями у уродов было все в порядке, даже чересчур, чего только они не предлагали...)

- Можно! Но если Большой Ник не будет сидеть в своей конторке. А он всегда там сидит.

Упиралось, что Большого Ника валить нельзя. Стрелок сам не знал почему. Но нельзя, в этом был уверен. Нельзя стрелять в живую легенду.

- Почему? - допытывалась Слухач.

Долго подбирал слово, чтобы поняли, потом все-таки нашел.

- Дисквалификация! Ясно?

Вопросы на этот счет исчезли. Верно, слово для уродов священное, подумал Стрелок. - Надо бы еще парочку подобрать...

Стрелку пришлось не только рисовать на полу ангара, но и "выкладывать" бар Большого Ника в натуральную величину. Хорошо, глаз наметан, стрелок все-таки. Мастер расспрашивал про лестницу. Восьмой вспоминал - на каком расстоянии дыры, из которых могут пальнуть. Лестница в хранилище самое сложное. Рассказывал, как в прошлом году, когда банда (гастролеры непутевые) пытались наехать - на хранилище ли, по какой другой причине - кто их разберет, но покойнички, числом осьмнадцать штук, не все были заколоты в брюшину, грудь да спину, частью посечены, дырявлены в плечи и темечко, будто дождик по ним пробежался. А если на потолок глянуть, особенно на входе, занятный такой потолок. Тоже дыры. И снизу дыры. Восьмому казалось, что сильно поверил Большой Ник в эти дырки и тех, кого там прятал - именно в этом его слабость. Слабость всегда, когда сильно уверуешь во что-то особенное, а больше в собственную исключительность.